при поддержке
«Мне очень повезло, что у меня был такой друг. И как же мы радовались, когда выяснили однажды, что и он, и я в юности любили один и тот же фильм, который повлиял на наши судьбы. Это была картина «Большой вальс». Посмотрев ее, Андрей перестал мечтать о карьере писателя и всерьез увлекся музыкой. А я, случайно поступив во ВГИК, увидел «Большой вальс», был потрясен этим фильмом и твердо решил стать режиссером. Так наши судьбы спустя годы счастливо пересеклись в кинематографе. Мы с Андреем дружили всю жизнь. И ни разу за эти четыре с лишним десятилетия не появилось даже маленькой тени, которая могла бы омрачить наши отношения. Так все было с первого же нашего фильма «Берегись автомобиля», для которого он написал, на мой взгляд, лучший вальс XX столетия». (Эльдар Рязанов)
«Из Москвы позвонил автор знаменитой «Карнавальной ночи» Эльдар Рязанов. Он смотрел фильмы Данелии «Путь к причалу», «Я шагаю по Москве», и его заинтересовало музыкальное решение фильмов. Он предложил Андрею написать музыку к фильму, сценарий которого он совместно с Эмилем Брагинским только что закончил. Это был фильм «Берегись автомобиля». Но прошло, наверное, около года, прежде чем Рязанов начал снимать этот фильм». (Наталья Петрова)
Сценарий на редкость нравился композитору. Фильм получался необычный, рождалась трагикомедия о вовсе не смешном, удивительно чистом и бесконечно трогательном человеке по фамилии Деточкин, который решил единолично избавить мир от скверны наживы, обмана и жульничества. Деточкина играл Смоктуновский, Андрей Петров посвятил этому чистейшему Деточкину— Смоктуновскому чистейший вальс.
«С Эльдаром Рязановым связано немало забавных воспоминаний. Наше сотрудничество чуть не оборвалось в самом начале. Дело в том, что я очень плохо показываю написанную мной музыку. Когда я сыграл Эльдару вальс для «Берегись автомобиля», он долго сидел молча, явно не зная, что мне сказать. Позже признался, что думал в этот момент: «Да, с композитором мы дали маху». Потом вдруг его осенило, и он попросил меня сыграть хорошо знакомую ему мелодию «Я шагаю по Москве». После этого он понял, что не всё потеряно! Потому что и эту мелодию в моём исполнении узнать было трудно». (Андрей Петров)
Вальс из кинофильма «Берегись автомобиля» стал одной из визитных карточек киномузыки Андрея Петрова. Он зажил своей, независимой от фильма жизнью. Его играли и играют симфонические, эстрадные, духовые оркестры, ансамбли баянистов и народные оркестры, играют в филармонических залах и переходах метро, он звучит даже в мобильных телефонах.
«В моих ранних фильмах было много песен, танцев, большая насыщенность музыкальным материалом. В «Берегись автомобиля», «Зигзаге удачи» и «Стариках-разбойниках», как я уже говорил, песен совсем нет, да и музыки стало значительно меньше. Кажется, что я увел ее на второй план. На самом деле это не так. Музыка из внешнего фактора превратилась в один из голосов драматургии, вошла в ткань картин более глубоко, более органично. В комедию «Берегись автомобиля» музыка Андрея Петрова вносит грусть, как бы раскрывает неустроенную, мятущуюся душу Деточкина, точно соответствуя жанру трагикомедии. В «Зигзаге удачи» старомодный, окраинный вальс окрашивает все особым настроением, придавая фильму, с одной стороны, новогоднюю праздничность, а с другой — какую-то щемящую ноту безрадостной обыденности. Главная тема одновременно и иронична, и печальна. И, как все созданное Петровым, мелодична.
Эта музыкальная тема обогащает картину, увлекает за собой изображение, чеканит комедийный ритм. Андрей Петров — многогранный композитор, успешно выступающий во всех жанрах сценической музыки. Сотрудничество с замечательным мастером стало для меня новым шагом, новой гранью в осмыслении новых возможностей киномузыки». (Эльдар Рязанов)
Работа Эльдара Рязанова над картиной «Ирония судьбы» совпала по времени с работой Андрея Петрова над оперой «Пётр Первый», и композитор был вынужден отказать режиссёру, но уже над следующим фильмом они вновь работали вместе. В «Служебном романе» песни входили в картину как авторские монологи, раскрывающие второй план произведения, обобщающие действие, подчеркивающие глубину переживания персонажей. Песни должны были исполняться Алисой Фрейндлих и Андреем Мягковым.
«Несмотря на то, что у меня и до «Служебного романа» было несколько картин, в том числе и довольно симпатичных, но именно фильм Эльдара Рязанова с музыкой Андрея Петрова остался главным в моей кинематографической жизни. И песни из этой картины я потом где только не исполняла! Кто Андрею Павловичу надиктовывает, какой ангел ниспосылает эти мелодии – я не знаю, но они пленяют слушателей и остаются в памяти». (Алиса Фрейндлих)
Герои «Служебного романа», Калугина и Новосельцев, скромные бюрократы конца 70-х годов, к тому же, по сценарию, и непривлекательные, и немузыкальные. Как выразился сам Эльдар Александрович в одной телепередаче, «она — мымра, он—затюканный клерк».
Перед композитором встала нелегкая задача - с одной стороны — «авторские монологи», с другой стороны — «поющие души» не слишком симпатичных поначалу героев. Петров решил создать цикл городских романсов, которые могли бы существовать и сами по себе, а не только как «приложение к душам» Калугиной и Новосельцева.
«Рязанов передал мне несколько стихотворений разных поэтов для песен, которые должны звучать в фильме. Количество стихотворений было больше, чем нужно, и я мог сам выбирать, что мне по душе. Для одной из песен я выбрал стихотворение английского поэта Вильяма Блейка в переводе Маршака «У природы нет плохой погоды». Сочинил музыку и наиграл Эльдару. Какова же была радость режиссера, когда он услышал песню, написанную именно на этот текст. Дело в том, что под двойным псевдонимом скрывался сам Рязанов – это были его стихи. Он не хотел что-то навязывать, пользоваться, что называется, служебным положением, все-таки в создании фильма самый главный – это режиссер. Но с тех пор в каждом поэтическим имени – Светлов, Цветаева, Ахмадулина, мне грезился Рязанов». (Андрей Петров)
Работать над музыкой к этому фильму было легко и приятно. Без особого труда удалось найти неспешный, окрашенный грустью, какой-то щемящий «осенний» звуковой колорит. В мелодиях угадывались картины листопада, неярких солнечных закатов, неутихающего за окном дождя... Иные песни воспринимались как негромкие голоса, вдруг прорвавшиеся сквозь грохот и сутолоку большого города. Вот стала слышна мольба «Моей душе покоя пет». Вот кто-то пытается нас остановить в потоке прохожих исповедью: «Обрываются речи влюбленных»...
Песни из «Служебного романа» занимали в «парадах популярности» самые высокие места, а пластинка с ними стала «бестселлером».
В следующем своем фильме «Гараж» Рязанов повел себя с Петровым, как Данелия: песни больше не нужны, нужна одна, только одна, но хорошая мелодия. Режиссер решил избавляться от закадровой музыки. Музыка будет там, где она возникает естественно, то есть тогда, когда ее источник — в кадре.
«В «Гараже» я не дал развернуться дарованию Андрея Павловича — в этой суматошной истории было не до музыки, — и тем не менее композитор ухитрился написать трогательную, человечную, хватающую за сердце мелодию для тромбона, которая усугубила и подчеркнула смешные и одновременно невеселые события, происходящие на экране». (Эльдар Рязанов)
«Гараж» была первая моя картина с Эльдаром Рязановым. Вроде бы там нет места музыке вообще, а насколько музыка Петрова там органична, она даже характеризует самих персонажей, того же тромбониста. Как это здорово сделано и прекрасно записано!» (Сергей Скрипка)
В мае 1980 года внутри Петропавловской крепости можно было видеть красочное пестрое зрелище: рядом с массивными каменными крепостными сооружениями возвышались легкие декорации Губернска. Гарцевали на конях лихие всадники, млели от восторга уездные барышни. Звучала фонограмма гусарского марша «Песенки про трубачей». Андрей Петров с улыбкой наблюдал за происходящим. Шли сьемки нового фильма «О бедном гусаре замолвите слово».
«Может быть, я пристрастен, необъективен, но мне кажется, что Петров написал к картине превосходную музыку. Когда я услышал гусарский марш, то был поражен, как смог Петров так точно передать все те нюансы, которые слышались авторам сценария и режиссеру. И действительно, радостный, бравурный, лукавый, разудалый, ироничный марш дает полное представление об ослепительных майорах, волшебных штабс-капитанах, неотразимых поручиках, восхитительных корнетах и тех радостях, которые ожидали женщин Губернска в связи с приходом в город бравого полка. Петрову удалось создать удивительное впечатление — и современности и вместе с тем старины». (Эльдар Рязанов)
Песни и романсы для фильма Андрей Петров написал на слова известных русских поэтов Петра Вяземского, Марины Цветаевой, Михаила Светлова. Их исполнили актеры, снимавшиеся в картине, Станислав Садальский, Ирина Мазуркович, Валентин Гафт, и для каждого это был дебют в песенном жанре. «Я люблю, когда в кино поют драматические актеры, потому что они в это дело умудряются вложить смысл, душу и даже сюжет какой-то извлечь из этого», - признавался композитор.
Фабулу фильма «Вокзал для двоих», вышедшего на экраны в 1982 году, можно пересказать буквально в нескольких словах: человек случайно отстал от поезда и на вокзале встретил свою любовь. Жанр фильма определить непросто. Это, скорее, полифония жанров, где в зависимости от ситуации звучат драматические, мелодраматические, комедийные, сатирические, а порой и трагические ноты.
«В фильме «Вокзал для двоих» песню «Живем мы что-то без азарта», которую в первой половине картины поет персонаж А. Ширвиндта (в вечерней сцене в привокзальном ресторане), а в финальном эпизоде бега в лагерь исполняет за кадром Л. Гурченко, я приписал Давиду Самойлову. Это было, конечно, большое нахальство с моей стороны, ибо я считаю, Самойлова, пожалуй, одним из самых крупных стихотворцев нашего века. Но Андрей Павлович «проглотил» приманку». (Эльдар Рязанов).
В 1984 году выходит очередная картина Рязанова, музыку к которой пишет Андрей Петров – «Жестокий роман», по мотивам пьесы Островского «Бесприданница».
«Писать музыку для кинофильма «Жестокий романс» было очень увлекательно, очень интересно и в то же время очень трудно... За три года до этого я написал музыку к рязановскому телефильму «О бедном гусаре». И здесь и там основной песенной формой был романс. Но действие фильма "О бедном гусаре" происходит в первой половине XIX века, а ,,Жестокого романса — во второй половине... Романс второй половины XIX века — не тот, что был в первой половине... Правда, мне помогло то, что в телефильме "О бедном гусаре" мы отдали предпочтение романсу сентиментально-бытовому, или шутливому, или, наконец, философско-ироническому. А в «Жестоком романсе» задача была иной: написать городские романсы с цыганскими интонациями, в которых отразилось бы глубокое, сложное чувство, романсы, играющие важную роль в драматических поворотах сюжета. Во всяком случае, писал я их с удовольствием». (Андрей Петров)
«…В «Жестоком романсе» было уже понятно, кто такой Андрей Петров. Меня поразило тогда, насколько он чувствует стилистику, атмосферу, воздух картины. Как он в совместной работе принимает форму сосуда, это вообще поразительное его свойство. Он входил в фильм именно той музыкой, которая была необходима. Очень трудно представить себе, что «Я шагаю по Москве» и песни в «Жестоком романсе» написал один и тот же композитор. Они совершенно разные, разные режиссеры и поэтому музыка разная. А композитор – один. И в этом смысле он – абсолютно уникальное явление». (Никита Михалков)
«Когда снимали фильм «Жестокий романс», меня совершенно потрясло его жанровое многообразие, то, как точно он уловил романсовую интонацию». (Алиса Фрейндлих)
Рязанов хотел воссоздать в картине ту высшую открытость страстей, в которой «жестокий романс» в конце прошлого века не знал себе равных. И помогла ему в этом музыка Андрея Петрова.
«Все романсы, написанные им для картины, мелодичны, нежны — одним словом, прелестны. Щемящую грусть, чувственность, горькую ноту несут и другие мелодии — вальс, марш, цыганская пляска, гитарные разработки романсных тем. Композитор напоил, обволок, окутал картину миром замечательных музыкальных звуков. Весь фильм, действительно, зазвучал как один большой романс. В музыке слышны и страстность, и нежность, и горечь, и тревога, и страдание. Написанная в традициях русской классики, музыка в сути своей современна... Как мне думается, музыкальная и звуковая среда помогли создать поэтическую, напряженную, местами мучительную, кое-где давящую атмосферу картины... Надо еще упомянуть о разудалой цыганской стихии, которая, врываясь в музыкальную ткань, создает некий надрыв, который так любили наши предки...» (Эльдар Рязанов)
В 1985 году Всесоюзная фирма «Мелодия» наградила Андрея Петрова призом «Золотой диск» за грампластинки с записью музыки и песен из кинофильмов «Служебный роман» и «Жестокий романс».
Рязанов и Петров сделали вместе больше пятнадцати кинокартин, среди которых «Забытая мелодия для флейты», «Привет, дуралеи!», «Старые клячи», «Небеса обетованные» и многие другие.
«Замечательную музыку написал он к «Небесам обетованным». Вот что удивительно – она настолько точно выражает то, что происходит в картине, что я эту музыку даже не помню. Она вошла в плоть картины и в ней растворилась. Это тоже дар – так войти и остаться, как будто ее и нет. Мелодия для скрипки словно вырастает из плоти картины и пронизывает ее. Это гигантский дар самоограничения и нежелания показать себя с глянцевой стороны, дар большого художника» (Олег Басилашвили)
Петров делал все мои картины более лиричными, более нежными и трогательными, это во многом шло от музыки. И получался замечательный микс смешного и грустного в одном флаконе. Все уже знали: Рязанов – значит, Петров. Петров – значит, Рязанов. Это был человек, от которого я никогда не слышал, чтобы он якал. В нем была врожденная деликатность, интеллигентность до мозга костей. Чувства "я народный артист СССР" не было абсолютно. Он был милым, деликатным. Каким он представал перед вами, таким и был. Это было не наигранно. Он не рисовался, не хотел казаться не таким, какой есть на самом деле. Идеальный человек с поразительным дарованием - вот все, что я могу сказать про него. Мне повезло, что у меня был такой друг. (Эльдар Рязанов)
Среди любимых Андреем Павловичем людей его родные и близкие первым называют Георгия Данелию, который был настоящим верным другом Петрова, несмотря на то, что они жили в разных городах. Их дружба продлилась почти полвека, вместе они выпустили целый ряд картин, вошедших в золотой фонд отечественного кинематографа. Именно у Георгия Данелии, как признавался сам композитор, он прошел настоящую школу киномузыки.
«Мы познакомились на фильме «Путь к причалу» Пригласить ленинградского композитора Андрея Петрова мне порекомендовала музыкальный редактор Раиса Лукина, которая работала со мной на всех фильмах. Он приехал – молодой, застенчивый. Я сказал ему, что срочно нужна мелодия песни. Он спросил, есть ли слова. Я объяснил, что для меня важнее мелодия, она станет лейтмотивом фильма. А слова потом напишем». (Гия Данелия)
Песня, которую хотел услышать режиссер, могла быть о чем угодно, не обязательно о море, главное, чтобы у нее была очень простая мелодия с очень простым аккомпанементом, которую можно было бы напевать или насвистывать.
«Путь к причалу» - суровая, красивая, трагическая и очень человечная лента – требовала лаконичного и простого музыкального решения. Композитор должен был найти тот единственный музыкальный камертон, который усиливал бы эмоциональное воздействие картины и мог бы стать ее «визитной карточкой». Свыше десяти вариантов «Песни о друге», показанные Андреем, были отвергнуты. Последний же вариант родился в пути. Возвращаясь из Репино в Ленинград на автобусе, по дороге, идущей вдоль осенне-неуютного залива, в голове у него начали появляться контуры мелодии». (Наталья Петрова)
«Остановились на тринадцатом варианте. Мое любимое число. Теперь мелодию надо было утвердить в музыкальной редакции. Но главный музыкальный редактор ее забраковал – музыка с западным душком, несоветская музыка. Не русская. Я возразил – не русская, но и не западная. Мы говорю, использовали мелодии народных песен чукчей – у нас же действие происходит на Крайнем Севере, в Арктике.
Музыка была утверждена. Когда фильм был готов, мы повезли его в Мурманск и показали морякам. Ночью меня разбудило пение. За окном пьяные голоса нестройно выводили нашу песню. Ну, если пьяные запели, то это будет шлягер. Так оно и вышло». (Гия Данелия)
«Если бы не его музыка к фильму «Путь к причалу», картина потеряла бы половину своего обаяния. Эти склянки, которые там бьют, ввергают нас в пучину просоленной, морской, русской нашей бездарной жизни и в то же время напоминают о людях, которые служат родине, не думая об этом. За его музыкой возникает то, чего, может быть, в картине и не было, но что удивительным образом дополняет ее. Я уже не говорю о том, что Георгий Данелия – прекрасный режиссер и, конечно, фильм очень хороший. Но здесь музыка не является чем-то второстепенным, она существует на равных, а порой, может быть, и выходит на первое место. В своей музыке для кино Андрей Петров – абсолютный гений, что там говорить!» (Олег Басилашвили)
«Фильм «Путь к причалу» запомнили именно по этой песне и по этой мелодии. Как зазвучит, сразу все понимают – это про моряков. Человек по мелодии тут же вспоминает фильм. Значит, не зря я Андрюшу мучил». (Гия Данелия)
«Знаменитые «Митьки» выпустили диск своих любимых песен в собственном исполнении, где «Песня о друге» была обозначена, как народная. «Митьки» не знали, что у песни есть автор, а узнав, страшно смутились, принялись извиняться и предложили выпустить новый «исправленный» тираж. «Ни в коем случае, - возразил Андрей, - это же высшая оценка для композитора, когда его музыку считают народной». (Наталья Петрова)
Однажды к Георгию Данелии пришел Геннадий Шпаликов со словами, что у него есть для режиссера классный сценарий.
«-Дождь, посреди улицы идёт девушка босиком, туфли в руках. Появляется парень на велосипеде, медленно едет за девушкой. Парень держит над девушкой зонтик, она уворачивается, а он всё едет за ней и улыбается… Нравится?
— Слепой дождик? При солнце?
— Это идея.
— А дальше?
— А дальше придумаем».
Рабочее название фильма «Верзилы», не понравилось авторам, и они переделали его на «Приятели», и только потом приняли окончательный вариант «Я шагаю по Москве». Фильм дал путёвку в творческую жизнь молодым актёрам Никите Михалкову и Евгению Стеблову, Ирине Мирошниченко. Снова нужна была песня, мотив которой прошел бы через всю картину.
«Между прочим, в фильме «Я шагаю по Москве» еще больше вариантов было, чем в «Песне о друге». Опять к съемкам понадобилась фонограмма. Опять я долго мучил Петрова, и опять он в итоге написал замечательную мелодию. Сегодня кто-то видел фильм «Я шагаю по Москве», кто-то – нет, но музыку эту помнят все». (Гия Данелия)
Песня эта поразительно совпала с жизнерадостностью и оптимизмом нашей молодежи 60-х годов. Она стала как бы новым «Маршем энтузиастов», шагающих по Москве с новым сознанием своего личного «я» и человеческого достоинства.
Он, конечно, любимый композитор Петербурга, но не только. "Я шагаю по Москве" - это гимн Москве, написанный петербуржцем. (Эльдар Рязанов)
«Когда на студии оркестр под управлением Карена Хачатуряна записывал к фильму вальс, то все музыканты встали, зааплодировали и поклонились Андрею. Я видел такое впервые. Вальс действительно получился шикарный! (Гия Данелия)
«Мне никогда в голову не приходило, что песня «Я шагаю по Москве» может стать популярной – там сложная ритмическая сбивка, там есть ноты вспомогательные, там есть вводный тон… Когда мы ее записывали, никто и не подумал, что пишем шлягер». (Андрей Петров)
Премьера фильма «Я шагаю по Москве» состоялась 11 апреля 1964 года. Песня Петрова разлетелась по всей стране, стала популярной. Следы этой популярности — в письмах, которые шли со всех концов страны, в которых просили не только ноты и слова, но и спрашивали совета, требовали участия... Песни Петрова делали его доступным для такого участия: если он смог так написать о сокровенном, к кому обратиться, как не к нему!
Коллективно просили написать (желательно в ритме твиста): киевляне — «Я шагаю по Киеву», горьковчане — «Я шагаю по Горькому», дальневосточники — «Я шагаю- по Уссурийскому краю».
«Напишите о нас», - просили дорожные рабочие и официантки, овощеводческие бригады и пограничные заставы, пионерские дружины и боевые корабли. Он уже не всегда мог пройти незамеченным - его часто узнавали на улицах. Без его песен не обходится ни домашняя вечеринка, ни ноябрьская демонстрация. Читатели «Советской культуры» назвали лучшими песнями 1964 года две: «На безымянной высоте» Вениамина Баснера и «Я шагаю по Москве» Андрея Петрова. В 1967 году Андрей Петров получил за песенное творчество Государственную премию СССР. Незадолго до этого, 18 сентября 1967 года, «Правда» в статье «Товарищ наш —песня» писала; «...в его песнях всегда есть оригинальные художественные детали. В одном случае — незаметный для слушателя сложный гармонический оборот, в другом — своеобразный ритмический рисунок, в третьем — любопытные штрихи сопровождения, оркестровки... Но главное, конечно, не в деталях. Главное — в характере героя, который встает из песен Петрова. Это умный романтик, человек активного действия и доброй души...»
«После фильмов «33» и «Совсем пропащий» Данелия предполагал, что Андрей напишет музыку и к следующей картине «Не горюй». Они даже собирались вместе ехать в Грузию, чтобы окунуться в неповторимую атмосферу будущего фильма. Но потом все же решили, что к такой истинно грузинской картине должен писать музыку грузинский композитор. Так в данелиевских фильмах появился замечательный Гия Канчели». (Наталья Петрова)
«Сам я не всегда работал с Андреем. Половину картин я по его рекомендации делал с Гией Канчели. Причем Канчели появился только потому, что Андрей работал над «Синей птицей». А потом были то Канчели, то Петров. Ну, а что какие-то Андрюшины варианты мне не подошли, так ничего страшного. Я их потом слышал в других фильмах, для которых он писал музыку». (Гия Данелия)
Андрей Петров написал музыку к таким картинам Георгия Данелия как «Совсем пропащий», «Настя», и, конечно же, к фильму «Осенний марафон».
«Кстати, моего героя Бузыкина в «Осеннем марафоне» зовут Андрей Павлович. Я наблюдал за манерой поведения Петрова и, конечно, ни в коей мере не стремился ее копировать, но эта мягкость поведения, улыбка вечная на устах, несколько даже виноватая (а в чем виноватиться – великий композитор!), но все же чуть виноватая улыбка и заикание его, которое, как мне казалось, шло от излишнего почтения к собеседнику, – это все свойственно и моему Бузыкину. Поэтому его и назвали Андреем Павловичем. А кепка, в которой я ходил, – это кепка, подобная той, которую носил Александр Моисеевич Володин. Так что тут два персонажа слиты воедино – Володин и Петров. Ну, конечно, и я в том числе, как исполнитель. И Данелия – тоже, поскольку он фильм пытался снять о своей судьбе. Так что вот такая история… После просмотра «Осеннего марафона» Андрей Павлович сказал мне: «Европейская картина». (Олег Басилашвили)
«Мне казалось, что в этом фильме все время должна быть музыка, и именно такую задачу я поставил перед композитором. Потому что там драматургия такая – все время мы ощущаем неустроенность жизни этого несчастного Бузыкина, которого все тащат в свою сторону, и он ничего не успевает, и все это переходит из эпизода в эпизод под бесконечную музыкальную тему. Андрей безропотно написал полтора часа музыки. Но в процессе монтажа я стал убирать музыку, и в конце концов она осталась только на начальных и заключительных титрах и в середине. Когда на премьере в Доме кино Андрей впервые посмотрел фильм, то, конечно, пришел в ужас. Он же проделал огромную работу, а я так ужасно с его музыкой поступил. Все присутствовавшие на премьере после просмотра кинулись к нему, начали обнимать, поздравлять – какая потрясающая музыка! Так оно и было на самом деле. Потом под эту музыку по телевидению шел «прогноз погоды», что вообще считалось верхом признания». (Гия Данелия)
Однажды Андрей Петров сказал, что единственная профессия, которой он завидует, — профессия кинорежиссера. Киноискусство - один из самых совершенных способов художественного отражения сегодняшнего мира. Петров пришел к пониманию этих истин после начала сотрудничества с Георгием Данелией.
«Перед каждой новой очередной нашей работой я спрашиваю у Георгия Николаевича Данелия, какая нужна музыка. И он всегда говорит одно и то же: «Нужна хорошая мелодия». Я пытаюсь выяснить какая – быстрая, медленная, может быть, грустная или веселая. «Нужна хорошая мелодия», - отвечает он. И это абсолютно верно. Я считаю, что музыку почти каждого фильма в конце концов определяет главная хорошая мелодия, которая становится как бы музыкальной эмблемой этого фильма. И эти заветы Георгия Николаевича я стараюсь помнить в работе с самыми разными режиссерами». (Андрей Петров)
«Музыка Андрея отличается мелодической щедростью. И, в общем-то, в кино лучшая его вещь – вальс к фильму «Берегись автомобиля», где очень запоминающуюся мелодию можно сыграть одним пальцем». (Георгий Данелия)
«Самое главное - найти музыкальное решение, соответствующее именно этому - и никакому другому фильму. Самое страшное, если музыка удобно входит в любой фильм. Это безликая музыка. Еще важно - единомыслие с режиссером. Думать, чувствовать одинаково», - говорил Андрей Павлович)
Первый полнометражный фильм, на котором Андрей Петров работал композитором, «Человек -амфибия» режиссеров Казанцева и Чеботарева по мотивам повести писателя-фантаста Беляева, вышедший на экраны страны в 1961 году, совершил революцию в умах советских кинозрителей. Они увидели утопающий в блестящей рекламе капиталистический город, романтического героя, красивую героиню, невероятные подводные съемки, услышали необычную, современную по тем временам музыку.
«На картине «Человек-амфибия» сначала работал другой композитор. Я тогда находился на съемках в Баку и даже приостановил работу над картиной и полетел в Ленинград, где встретился с молодым Андреем Петровым и рассказал ему о своем творческом замысле. Спустя две недели я получил ноты, которые всему съемочному коллективу пришлись по душе». (Владимир Чеботарев)
«На этой картине композиторский дар Андрея выплеснулся с необыкновенной щедростью – романтическая «баллада о рыбаке», зажигательная румба, симфоджазовая импрессионистическая а-ля Равель стихия подводного мира, и, конечно же, рок-н-рольная песенка про дьявола «Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно». (Наталья Петрова)
Премьера новой работы «Ленфильма» состоялась в одном из самых больших кинотеатров Ленинграда «Великан». На второй день композитор обнаружил у «Великана» очередь. Через неделю на фильм невозможно было попасть. Через три месяца балладу о погибших рыбаках насвистывали на улицах. Однажды на уличном перекрестке композитор увидел малышей из детского сада. Переходя дорогу, они дружно выкрикивали - Нам бы, нам бы, нам бы Всем на дно! Там бы, там бы, там бы пить вино!
«Мне повезло, что одним из первых полнометражных фильмов, к которому я написал музыку, был сразу ставший популярным «Человек-амфибия». Картина принесла мне известность, песни быстро подхватили. И в первую очередь «Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно — там бы, там бы, там бы, там бы пить вино!». На радио приходила масса писем с просьбой её исполнить. Но столько же было и возмущённых посланий: мол, ужас, к чему песня призывает! Даже на выпущенной пластинке была записана вся музыка из фильма, за исключением этой песенки. Зато в народе на её мотив создали массу вариантов: от «всем в кабак — пить коньяк» до «всем в колхоз — есть навоз». Однажды я поднимался на эскалаторе в метро, а навстречу спускалась компания молодых людей с гитарой, дружно оравших: «Нам бы, нам бы…». Стоявшая передо мной пожилая интеллигентная пара завозмущалась, как бы призывая меня в союзники - наверное, я имел вид интеллигентного человека - «Какой ужас! Ну и молодёжь пошла! Что за песня кошмарная?!» Мне ничего не оставалось делать, как согласиться с ними и осудить собственную песню». (Андрей Петров)
Позднее известный специалист по рок-н-роллу Артемий Троицкий как-то пошутил: «Кто сказал, что рок-н-ролл родился в Англии? Он родился в СССР, в фильме «Человек – амфибия».
Тема космических разработок в СССР была строго засекречена. Фильм «Укрощение огня» снимали по заказу Госкино СССР, под пристальным контролем органов госпезопасности. Сценаристом и режиссёром первого крупного фильма о советской космонавтике выступил Даниил Храбровицкий, главным консультантом картины стал близкий соратник Сергея Королёва — учёный-конструктор Борис Черток. За операторами во время съемок ходили буквально по пятам, каждый отснятый кадр выверялся буквально до миллиметра, чтобы не снять того, что засекречено. А засекречено было практически всё. Но все старты и аварийные пуски ракет были настоящими, а это тогда не показывали даже в документальных лентах. Премьера фильма «Укрощение огня» состоялась 12 апреля 1972 года, ровно через 11 лет со дня первого полёта в космос Юрия Гагарина. Андрей Павлович Петров написал увертюру к фильму. Эта музыка стала настолько узнаваема и так полюбилась, что её до сих пор используют в различных передачах и документальных фильмах, посвящённых отечественной космонавтике. Она - своего рода гимн космонавтов.
К началу семидесятых с Андреем Петровым, мастером, которому подвластны все музыкальные жанры, мечтали работать многие советские кинорежиссеры. Известно имя Андрея Павловича и за рубежом. Джордж Кьюкор, прославленный американский режиссер, чей фильм «Моя прекрасная леди» с Одри Хопберн шел на советских экранах, в 1974 году предлагает Андрею Павловичу работу над совместным советско-американским фильмом «Синяя птица» по сказке Метерлинка. Для композитора эта поэтичная сказка давала бездну возможностей проявления творческой фантазии, а Ленинград увидел режиссера, которому на тот момент минуло 75 лет, в окружении мировых звезд первой величины – Элизабет Тейлор, Авы Гарднер, Джейн Фонды.
К Джорджу Кьюкору Петров испытывал почтение как к автору нашумевших лент «Газовый свет», «Звезда родилась» и готовился к «голливудскому диктату». Но Кьюкор лишь сказал ему: «Вспомните то время, когда вы были мальчиком...». Его задания отличались подчеркнутой неконкретностью; тут нужна песня, тут — танец, здесь — печальная музыка, а здесь — веселая... То ли режиссер целиком доверился именно этому композитору, то ли привык полагаться на профессионалов высокого класса.
«Вспоминая сегодня свою работу над фильмом «Синяя птица» я думаю, что все происходящее тогда вокруг фильма было гораздо более интересным, нежели творческий процесс как таковой. Я считал, что немножко знаю английский – во всяком случае, тот минимум, который необходим для элементарного общения. Но когда я получил песенные тексты модного тогда в Европе поэта Тони Харрисона, то, к своему ужасу, не увидел ни одного знакомого мне слова. В результате мне пришлось сначала выяснять общее содержание стихотворений, потом рисовать своеобразную ритмическую схему, чем-то напоминающую партитуру группы ударных инструментов, а уж затем по этой схеме сочинять музыку». (Андрей Петров)
«Волшебная музыка, написанная Андреем Петровым для этой картины, возвращала в мир детства, в мир сказок и надежд. В перекличке деревянных и медных духовых, в серебряном перезвоне вибрафона и колокольчиков, в полетном звучании скрипок и органном пении электроинструментов слышались голоса птиц, шелест густых дубрав, рокот прибоя. Добрая любовь была главной темой песен. «Подари мне добрый день», — призывала «Песня о синей птице». (Лев Мархасев)
«Получился односерийный фильм. Большая половина песен так и не вошла в окончательный вариант. К счастью, вскоре после выхода фильма на экран, была издана пластинка, на которой в исполнении наших советских певцов на русский текст талантливой Татьяны Калининой и Концертного оркестра под управлением Анатолия Бадхена была представлена вся музыка, написанная к «Синей птице». (Андрей Петров)
В 1977 году на экраны вышла одна из самых пронзительных детских и одновременно взрослых картин советского кино «Белый Бим Черное ухо». В этом же году фильм был признан лучшим по версии журнала «Советский экран», в 1978 - выдвинут на соискание премии «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке» и получил Главный приза на МКФ в Карловых Варах. В 1980 году создатели ленты – режиссер Станислав Ростоцкий, оператор Вячеслав Шумский и исполнитель главной роли Вячеслав Тихонов – были удостоены Ленинской премии.
«Песню для кинофильма «Белый Бим Черное ухо» записала Алла Пугачева. Причем, по словам Ростоцкого, она сразу дала согласие, узнав, кто авторы. А потом песню из картины лично выбросил тогдашний министр кинематографии Филипп Ермаш, объяснив свое решение эмоциональной перегруженностью финала. На титрах осталась только музыка. Вот такая у нас случилась с Андреем Павловичем «песня без слов». (Татьяна Калинина).
Далеко не все могут досмотреть эту картину, настолько эмоционально тяжелым получился фильм Станислава Ростоцкого по книге Гавриила Троепольского. А музыку Андрея Петрова, написанную для этого фильма, слушают все.
Это лишь малая часть большого мира киномузыки Андрея Петрова. Мир этот ярок, фантастически многолик и многоцветен. Порой кажется, что музыку к столь огромному количеству столь непохожих картин писал не один, а несколько композиторов. Неужели одному композитору принадлежат щедро наделенная русской напевностью песня, предназначавшаяся для фильма «Белый Бим Черное Ухо», и гражданственная песня «Минуты тишины» из телефильма «Батальоны просят огня», джаз-вальс из ленты «Вокзал для двоих» и типично «бардовская» «Мы не пашем, не сеем, не строим, мы гордимся общественным строем» из комедии «Забытая мелодия для флейты».
Говорят: иные времена — иные песни. Но вот уже больше полвины века песни Петрова остаются с меняющимися временами.
Этим песням посвящаются новые телефильмы и авторские вечера, они звучат по радио и телевидению, они прошли проверку не только временем и популярностью, но и модой.
В 1997 году за заслуги в отечественном кинематографе Андрею Петрову была вручена премия «Золотой Овен», а в 1999 году – премия «Золотой Остап». Всего Андрей Петров сочинил музыку более, чем для восьмидесяти фильмов.
Он писал со скоростью света. Писал для таких разных Георгия Данелия и Эльдара Рязанова, для Ивана Пырьева и Ролана Быкова, Станислава Ростоцкого и Виталия Мельникова, Леонида Менакера и Алексея Германа.
«Однажды я сказал ему – никак не могу понять, Андрей Павлович, как Вы вызываете в душе музыкальные образы? Он пытался объяснить, но я так ничего и не понял. Все же догадываюсь, что само возникновение такой музыки связано с самым высоким поэтическим началом. Пушкин слышал какой-то шум, который заставлял его брать перо и словно расшифровывать этот шум, как сгусток поэзии. Мандельштам просто слышал стихи и торопился записать то, что слышал. Каждый настоящий поэт является как бы приемником того, что находится в эфире. Вот я приписываю Андрея Петрова именно к такого рода людям. Ему диктовали, его рукой водили, конечно, разум и душа, но в то же время эта музыка поэтическая нисходила к нему свыше, и он успевал только записывать, исправляя, удивляясь тому, что он что-то неточно записал. Но все это действительно исходило оттуда, как у любого большого композитора. Я убежден, что его музыка будет звучать всегда, потому что она адресована напрямую человеческой душе, а душа в любых временах очень чутко воспринимает все то, что отмечено искрой Божьего дара». (Олег Басилашвили)
